- 6 -

   Бог тоже поёт?

   Мам, не волнуйся о папе, - сказал мой пятилетний ребенок, глядя мне прямо в глаза. - Все будет хорошо.

   Я, конечно же, удивилась. Отвозя Эрика в школу, я как раз думала о своем бракоразводном процессе. Я-то уже смирилась с тем, что наш брак подошел к концу. Единственное, о чем я по-настоящему беспокоилась, - как это повлияет на Эрика.

   Отец и сын любили друг друга. Я всячески пыталась защитить мальчика от жестокой новости о том, что его папа больше с нами жить не будет, но Эрик был слишком умен и чувствителен, чтобы не понять правды.

   После того как отец все-таки ушел, Эрик стал носить свою куртку с капюшоном задом наперед и при всякой возможности закрывал лицо. Я просила его, просто умоляла не делать этого, но безрезультатно. Мальчишка продолжая прятаться. Однако сегодня, похоже, он оправился от потрясения достаточно, чтобы попытаться утешить меня.

   - Спасибо, родной мой. Ты прав. Все будет хорошо.

   Я вновь удивилась способности Эрика читать мои мысли. Этот ребенок с самого начала обладал сильнейшей интуицией. Нередко в самые неожиданные моменты он схватывал глубочайшие мои мысли - словно мы общались телепатически. Мы с ним часто играли в игру "подумай меня домой". Когда готов обед и пора звать Эрика со двора, я мысленно направляю ему свой зов. Эрик безошибочно вскоре появляется в дверях и вполне буднично говорит:

   - Ну вот, мам, я пришел.

   Он всегда очень отличался от большинства детей. Позже, когда настала пора отдавать мальчика в школу, я заметила, что одноклассники его, видимо, не понимают и он чувствует некоторое отчуждение. В результате у Эрика появился свой собственный очень богатый мир фантазии. Нередко он без предупреждения уходил в свой воображаемый мир и погружался туда настолько полно, что утрачивая всякую связь с реальностью. Фактически, фантазии превращались для него в реальность.

   Однажды, - ему тогда было лет восемь, - Эрику надоел урок, и он ушел в свой мир. Мальчик представил себе, что он - тигр, охотящийся в джунглях. Тихо и медленно пробираясь среди густых зеленых зарослей, он заметил обезьянку, выискивающую что-то в траве. В один прыжок Эрик настиг добычу.

   - Эрик! Что ты делаешь? - донесся до него визг учительницы. Мальчишка тут же вернулся в реальность. Он сидел на полу классной комнаты и грыз деревянную ножку парты! Эрик стал, пристыжено извиняться перед учительницей. Позже он сказал мне, что даже не мог найти слов, чтобы объяснить свое поведение. Тем более что мальчику казалось, будто к тому времени учительница все равно уже оставила всякие попытки понять его.

   Я всегда знала, что воображаемый мир Эрика был для него не только местом укрытия и источником неспособности "приноровиться" к другим детям, но и симптомом особой чувствительности к обычным горестям и бедам детства. Он был очень уязвим, его ранили многие вещи, которые с других детей стекали как с гуся вода.

   Однажды, - Эрику тогда недавно исполнилось десять лет, а в школе начинались каникулы, - эта его черта проявилась в своей самой опасной форме. Он предложил своему однокласснику (кажется, по фамилии Джейсон) во что-то сыграть.

   - Не-а. Я буду играть с ребятами в футбол. Хочешь, пошли с нами?

   Об этом Эрику не хотелось даже и думать. В прошлый раз во время игры ему в глаз попал мяч, и он пришел домой с синяком.

   - Ну уж нет, - ответил Эрик.

   - Я буду играть в футбол, - сказал Джейсон. - А ты как знаешь.

   Эрик увидел в этих словах какую-то обидную окончательность. Должно быть, он сразу же пришел к выводу, что раз Джейсон не хочет с ним играть, значит, он его не любит, а отсюда родилась мысль, что его вообще никто не любит.

   Если мальчик думал именно так, то я понимаю, почему он дошел до отчаяния. Эрик нашел во дворе брошенную кем-то скакалку и, ни секунды не раздумывая, взобрался на трехфутовый забор, обвязал один конец веревки вокруг столба, другой - вокруг шеи и прыгнул.

   К счастью, дежурившая на площадке учительница увидела, что делает мальчишка, на полсекунды раньше, чем все это закончилось. Она бросилась к Эрику, подхватила его и позвала другого учителя, чтобы тот развязал веревку на шее у моего сына.

   Сам Эрик особенно не поранился, но напугал всех до смерти. Меня тут же вызвали в школу. Я сидела рядом с сыном в кабинете директора, и по моим щекам лились слезы.

   - Малыш, зачем ты это сделал? - спрашивала я. - Ты же знаешь, обо всем, что тебя волнует, можно поговорить со мной, и мы как-нибудь все уладим. Я люблю тебя. Папа тебя любит. Бог тебя любит.

   - Но в школе меня никто не любит, мама! - горестно выкрикнул Эрик.

   Я обняла сына. Как же ему помочь? Я была в отчаянии.

   Обсудив этот случай со школьным психологом, я решила не уделять ему особого внимания. И учителя, и психолог считали, что лучше всего в подобных ситуациях реагировать на случившееся как можно сдержаннее. Я решила просто попытаться как-то помочь сыну справиться с болью от того, что отец больше не живет с нами.

   К сожалению, у меня на это не оказалось времени.

   Всего два дня спустя Эрик снова попытался повеситься. На этот раз в стенном шкафу для одежды. И тогда я приняла трудное решение: отвезти сына в психиатрическую лечебницу. Другого выхода я не видела.

   Мы ехали по широкому проспекту к больнице, и я беззвучно рыдала: "Я не могу оставить своего ребенка в этом страшном заведении. Ему всего десять лет!" Я даже не знала, достаточно ли хорошо Эрик понимает, что ему сейчас придется жить там, вдали не только от отца, но и от всего, что он любит: от дома, который был его небесами, его убежищем.

   - Мам, не волнуйся. Со мной все будет в порядке. Да и ты сможешь навещать меня.

   Он снова прочел мои мысли. "Как ребенок с такой интуицией может быть настолько озабочен!" - спросила я себя горестно.

   Взявшись за руки, мы с Эриком прошлись вслед за медсестрой по клинике. Ничего страшного: больница как больница. Но все-таки - больница. Поговорили с врачом и медсестрами, распаковали его вещи, крепко обнялись на прощанье и сказали друг другу "до свидания". Теперь мне не позволено будет видеть Эрика целую неделю. Я думала, что просто не перенесу этой разлуки с моим мальчиком. Я так ему нужна, ему будет так одиноко. "Почему так вышло?" - не давала я себе покоя.

   Совершенно обезумев от горя, я машинально вела автомобиль по улицам города. В последние дни мне приходилось глубоко таить свои чувства. Конечно, перед Эриком я пыталась выглядеть сильной, но теперь уже не от кого было прятать слезы, и я наконец смогла расплакаться.

   Мой разум кричал: "Почему так вышло? Кто мне поможет?.. Кто меня поддержит? Я одна, совершенно одна!" Как мне хотелось просто упасть на руль и плакать!

   Я припарковала машину и побрела в свой опустевший дом. Началось время одиночества. Не раздеваясь, я рухнула на кровать и завернулась в покрывало. Так и лежала в коконе, всхлипывая и желая лишь одного: чтобы кто-то меня обнял и успокоил. И тут я услышала голос: "Ты не одна, Кэрол".

   Я вскочила и оглянулась. В комнате никого не было. "Я с тобой".

   Вот опять. Голос из ниоткуда. Однако на этот раз не было ни испуга, ни тревоги. Меня объяло изумительное ощущение покоя. И вдруг я поняла, что знаю, кто говорил со мной.

   Голос нежно обнял и пропитая меня всю. Я расслабилась, легла и погрузилась в глубокий, несущий отдохновение сон.

   Наутро меня разбудили брызнувшие в окна лучи солнца. Впервые за много дней сердце мое было полно надежды. Собираясь на работу, я даже заметила, что напеваю себе что-то под нос. Теперь я чувствовала - я знала, - что с Эриком все будет хорошо. Еще я знала, что сама тоже пройду через все это без потерь... с. Божьей помощью.

   Потом, по пути на работу, в сердце мое закрались сомнения.

   "Не будь ребенком, -отчитывал меня голос внутреннего родителя. - Думаешь, все будет хорошо потому, что Бог вдруг встал на твою сторону?"

   Ненавижу. Ненавижу, когда мой приземленный, иногда скептический разум убеждает меня не обольщаться - обычно в тот самый момент, когда душа поднимается к вершине блаженства. "Стоять! - велела я себе. - Не ходи туда! О Боже, помоги мне. Помоги мне увидеть, что все это правда, что Ты со мной и я не придумала все это вчера вечером.

   Ища хоть что-то, что вытащило бы меня из моих негативных мыслей, я механически включила радио. В машину хлынула мелодия. И слова: "И сейчас, и всегда я с тобой, я останусь с тобой".

   Я подъехала к обочине, остановилась.

   И расплакалась.

   С тех пор прошли годы. Бог сдержал Свое обещание. Он всегда оставался со мной. Эрик не просто пережил тот тяжелый момент в своей жизни. Теперь этот молодой человек обрел мечту стать актером-комиком и идет к ее осуществлению со всей целеустремленностью своего возраста. Его, как и меня, вдохновляют "Беседы с Богом"!

   Мы это сделали.

  * * *

   Не сомневайтесь, что Бог всегда приходит на наш зов. Но помните, что Он Многолик. И Бесконечен.

   Я уже говорил. Бог не имеет стыда. Сюжет следующего фильма, который вы посмотрите. Надпись на рекламном щите за поворотом. Табличка над соседним столиком в ресторане. "Все это задумала Я", - говорит Бог в "Беседах с Богом". Очевидно, Она ни перед чем не остановится, чтобы показать то, что нам нужно увидеть, научить тому, что нам нужно узнать.

   Я никогда не забуду историю, которую несколько лет назад поведала мне в письме одна пожилая женщина, - если не ошибаюсь, ее зовут Глэдис. Когда Глэдис читала мою книгу, в жизни ее как раз что-то не ладилось и ей трудно было поверить в то, что написано в "Беседах с Богом".

   - Ну ладно, Господи, - прорычала она однажды, в бешенстве мечась по своей маленькой квартирке. - Если Ты действительно настолько реален, как рассказывает мне Нил, покажись. Давай-давай. Яви мне знак. Любой знак. Мне все равно. Просто покажи мне как-нибудь, что Ты реален, что Ты жив и что Ты есть здесь и сейчас.

   Ничего не произошло.

   Она уселась на табурет и отхлебнула кофе.

   Ничего не произошло.

   Она устроилась в кресле-качалке и закрыла глаза. Подождала.

   Ничего.

   - Да-а-а-а, - пробормотала наконец Глэдис, - так я и думала.

   Она с отвращением привстала и включила телевизор. И побледнела. Ноги стали как резиновые. Не веря своим глазам, женщина снова откинулась на спинку кресла. На весь экран красовались два огромных - огромнейших - слова:

   О, Бог.

   По телевизору начался фильм Джона Денвер-Джорджа Бернса, и как раз в тот момент, когда Глэдис нажала кнопку, на экране высветилось его название. Вы и представить себе не можете, что творилось в тот момент в ее голове.

   Позже она посмеивалась надо всем этим, и письмо ее написано в весьма ироничном тоне. Но с тех пор она больше не сомневается в существовании (и присутствии) Бога.

   Итак, вы видите, что Бог являет Себя нам во множестве форм. И не все они "Божественны". Небесные послания не всегда приходят к нам в небесных конвертиках или с небесными переживаниями, - как мы обычно их себе представляем. Они могут прозвучать под напористую музыку тяжелого рока. Или прийти с титрами фильма двадцатилетней давности. Или, как ни странно, в широко популярных книгах.

   Божественные послания редко приходят к нам под аккомпанемент арф, редко их приносят ангелы.

   Редко. Но не сказал бы, что этого не бывает никогда...